Главная

Радиотехника

Мировой прогресс цивилизации.

Еще 10 лет назад в академических кругах приходилось отстаивать концепцию кругового времени - ссылаясь на Шпенглера, Сорокина (не писателя, понятное дело, а социолога), Тойнби и прочих культурологов, чей подход был противопоставлен подходу историков. Шпенглер, следует заметить, до сих пор воспринимается в ореоле некоторой одиозности - в связи с его концепцией "заката" и (особенно) в связи с предложением всячески этому закату способствовать. но именно Шпенглер, как ни странно это звучит, позволяет нам отстоять права прежней - линейной - концепции истории.

на данный момент разговоры о линейном времени звучат архаично. Можно схлопотать кличку "марксистского реликта". Но следовало бы взглянуть со стороны: чем нам был отвратителен марксизм? Своей тотальностью. Борода Маркса лезла в "калашные ряды" культурологии, где марксизму, действительно, не место. Зато марксистская концепция исторического движения - пусть и со множеством оговорок - может быть применена для описания цивилизационного прогресса. Только слово "цивилизация" необходимо использовать в шпенглеровском смысле.

Действительно, если культура (восприятие и опосредование мира, иерархические отношения) "развивается" по кругу - то "хардвэр" развивается по прямой. человеческие взаимоотношения, крутящиеся вокруг эксплуатации "производительных сил" (отношения "доиндустриальные", "индустриальные", "постиндустриальные"), относятся к области не культуры, но цивилизации: возможна, к примеру, ситуация "постиндустриального барокко" - когда цивилизация вошла в постиндустриальную фазу, а культура - в фазу барокко.

Теперь, если мы сосредоточимся на цивилизационном прогрессе, перед нами возникает вопрос: идет ли здесь речь о "луче" (начало без конца) или об "отрезке" (наличие как начала, так и конца)? И если речь идет об "отрезке", то как должен выглядеть конец цивилизации? Едва ли как катастрофа. Катастрофа - это событие культуры, насильственная деформация нормальной круговой траектории, происходящая в результате действия внешних причин: "модернизация" (ответ на "вызов") или гибель (под чьей-либо "пятой"). Цивилизационная же стагнация может многими вообще не быть замечена, поскольку она наступает именно вследствие всеобщей сытости.

Дело в том, что цивилизация складывается из артефактов (включая артефакты социальные, описанные Вебером как "учреждения"). Но любой артефакт создается для борьбы с естественным ходом вещей - при этом речь идет о любой ситуации, воспринимаемой как "естественная", а не о какой-то "объективной" естественности. Как только естественный ход вещей перестает удовлетворять человека, начинаются поиски противоестественных путей выхода, или (политкорректно выражаясь) поиски способов "усовершенствовать природу". Цивилизационный прогресс, невозможен в обществе, члены которого воспринимают свою жизнь как благополучную.

Вот почему Америка, например, вынуждена импортировать "мозги" - и вот почему лучшие "мозги" прибывают туда из России, Китая и Индии. Дело не в том, что мы умнее американцев или европейцев. Дело в том, как мы (а также китайцы или индийцы) воспринимаем свою жизнь. Конечно, важен здесь и "образовательный фактор", но не в такой степени, в какой это обычно изображается. Хорошее образование можно получить и в Америке, только мало кому там интересно изучать что-либо, выходящее (и выводящее) за рамки естественного (для американцев) хода вещей. Человек с удовольствием выучится на юриста или менеджера, но программист - это уже не совсем то (по деньгам; зато программист может выдумать что-нибудь "эдакое"). Философ - уже совсем не то, поскольку дело философа - развенчивать иллюзии, а сытых людей их иллюзии вполне устраивают. Ученый-естественник - тоже не то, поскольку - так, по крайней мере, считается - изучает устройство мира; зачем изучать устройство мира тому, кто не собирается этот мир менять?

Как видите, человеческий ресурс для цивилизационного прогресса еще существует - и будет существовать, пока человечество не погрязнет в повальном благополучии. И коль скоро "благополучие" - это способ воспринимать собственную жизнь, первопричины благополучия американцев следует искать не столько в американской экономике, сколько в увлечении психоанализом и психоаналитиками. Американское общество - это успокоенное общество. При том, что власть осознает необходимость цивилизационного прогресса (в оборонной сфере, хотя бы), общественность, в том числе - общественность научная, эту необходимость не может прочувствовать.

Не хотелось бы все сказанное сводить к стандартным обвинениям в адрес "золотого миллиарда" или к глумлению над "тупыми американцами", тем более что глумление в рассматриваемом случае было бы безосновательным. Государству куда выгоднее импортировать "мозги" из неблагополучных стран, чем создавать очаги психологического неблагополучия на собственной территории. Очаги эти удобнее поддерживать за пределами своих границ. Россия, понятное дело, ищет на указанный "вызов" адекватный "ответ". Наиболее простой ответ состоит в том, чтобы провести "модернизацию". Дополнительный эффект модернизации - создание в общественном сознании чувства катастрофы. Чувство это мобилизует лучше любых пиарных призывов...

Забавно представить себе, что может произойти, если последняя модернизация окажется удачной. Россия покрыта сетью магнитных монорельсов, составляющих торговый путь "из варяг в японцы". Наше оружие настолько совершенно, что не требует чрезмерных вложений в количество "стволов" и "головок". Наша государственная пропаганда настолько удачна, что население, слегка "поправившись" материально, стонет от счастья... Счастливая умиротворенность, кстати, будет подкреплена тем, что культура наша вошла в фазу, которую можно условно назвать "постимперской". Для этой фазы характерен гедонизм без истеричности, цинизм без излишней "чертовщинки" и социальная апатия, воспринимаемая не как форма протеста, а как "здоровое отношение" ко "всяческой суете".

Для достижения дальнейших успехов нам придется приглашать "инноваторов" из Китая и Индии. Возможно - с Кубы.

Семен Добрынин